Камушки

Мишка с Серёжкой как всегда во что-то играли.  Я как всегда не обращала особого внимания на их игры.  Потом Серёжка попросил калькулятор.  Весь вечер они что-то там считали,  "продавали" и в промежутках хохотали.  Я мимо ходом уловила, что речь шла о каких-то камушках и про себя отметила, раз попросили калькулятор, значит считают не 2 + 2.  Но у меня на руках был двухмесячный Андрюшка и бесконечные вечерние дела.  Поэтому когда из детской игры донеслись фразы "сто" и "шестьсот", то я не стала обременять себя догадками, а вместо этого пошла укладывать малыша, и сама готовиться спать.  Играют дети, да играют.  Какая разница? 

Но разницу я узнала на следующее утро.  Я готовила на кухне чай, когда  старший Саша влетел домой запыхавшись со словами: "Мама, забери Мишку с Серёжкой домой!  Они там у дороги продают какие-то камушки.  Что про нас люди подумают?"  Я, не выпуская чайника из рук, выглянула в окно и опешила от развернувшейся картины:  по всей видимости, мальчишки встали пораньше, подтянули к дороге столик, разложили на нём камушки, с какой-то целью подтащили туда поленья (надеюсь, не для продажи), перевернули вёдра вместо стульев и устроились на них торговать... камушками... которые (о, ужас!) нашли во дворе.

На тетрадном листочке, прикреплённом к ободранной доске от старой кровати, красовалось написанное детскими каракулями объявление "ROCKS" т.е "камни".  Сережка невозмутимо сидел у дороги с этой надписью в руках, пока мама у кухонного окна не знала то ли плакать, то ли смеяться - настолько нелепой казалась мне детская затея.

"Спокойно, без паники, ведь ничего особенного не произошло," - утешала себя я.  Вот я сейчас попью чай, не спеша всё обдумаю и во всём разберусь.  Глядишь, мальчишки к тому моменту наиграются, свернут свою торговлю, и все мои переживания окажутся напрасными.

Но чай попить спокойно мне не удалось.  В дверь опять влетел запыхавшийся Саша и с возмущением затараторил: "Мам, ты хоть научи их что сколько стоит.  Ты знаешь за сколько они там камушки эти продают?!"  И тут я поперхнулась недопитым чаем. Сразу вспомнились цифры из вчерашней игры "сто" и "шестьсот".  Мне стало не по себе.  Мысли хаотично заметались в голове.  Что про меня соседи подумают, когда узнают чем мои дети у дороги занимаются?  Как-никак родители за маленьких детей отвечают.

Мишки к тому времени след простыл.  Ему надоело скучать без дела у стола с камушками, и он умчался к друзьям.   К счастью, у дороги на одного ребёнка стало меньше.  Но Серёжка продолжал сидеть с объявлением в руках и ждать покупателей в гордом одиночестве. 

План действий начал зреть в голове.  Пальцы сами забарабанили по столу. Если никто из соседей не подойдёт и не спросит сколько камушки стоят, то всё обойдётся.  Дорога была пустынная.  Покупателей не предвиделось.  Я постаралась не паниковать и заслала старшую Наташу на разведку узнать цены на товар. 

Она вернулась с докладом: все камушки на столе разложены по кучкам в соответствии с их стоимостью.  Есть по доллару, есть по пять, есть по десять.  Но самый красивый вулканический (который, по всей видимости, прошлым летом прилетел к нам из соседского двора) стоит, как я и опасалась, "шестьсот" долларов.

Надо было действовать, но действовать правильно.  Конечно, я могла бы эту затею свернуть в три секунды и загнать ребёнка в дом, но как-никак я мама и знаю Серёжку не первый день.  Он что-то задумал и шёл к достижению неведомой пока мне цели.  Он не волновался, не стеснялся, не переживал ожидая покупателей у дороги.  Но был спокоен и невозмутим, чего нельзя было сказать обо мне.  Он просто верил, как ребёнок, по-детски, что сумеет продать эти камушки.  Тут уж я никак не могла ему помешать.

Но я не знала что дальше делать.  Не могла же я оставить ребёнка торговать у дороги камушками за шестьсот долларов?!  А Серёжка, казалось бы, не разделял маминых волнений.  Он продолжал сидеть на перевёрнуом ведре и с верой ждать покупателей.

Мимо проехала машина.  Притормозила.  Приоткрыли окно.  Что-то спросили.  Закрыли окно и уехали.  Промчалась на велосипедах группа подростков.  Увидели столик.  Развернулись.  Узнали цены, пожелали удачи и уехали.

И тут мне пришла идея.  Я нашла в кошельке три доллара и отправила Наташу за "покупками" в надежде, что сколотив себе трёх-долларовое состояние, ребёнок прикроет торговлю и продолжит игры где-то на более безопасной территории, подальше от дороги.  Наташа вернулась домой с "товаром", но Серёжка своим планам не изменил.  Он продолжал одиноко сидеть за столом и ждать покупателей на камушки.

Поднималась жара.  Муж позвонил с работы, и сказал чтоб мы одели ребёнку панамку.  Сколько он там у дороги сидеть собирается?  Но до панамки дело не дошло, потому что тут, на мой изумлённый  взгляд, произошло настоящее чудо.  Возле столика остановилась машина. С заднего сиденья вылез мальчик, примерно Серёжкин ровесник, с долларом в руках.  Дети о чём-то между собой переговорили и вернулся мальчик в машину уже с камушком, тем что за "шестьсот" долларов.  Сделка состоялась.  Я решила, что теперь моё наторговавшееся чадо можно ждать домой.  Но мама рано радовалась.  Окрылённый успехом, Серёжка не двигался с места.  Он продолжал торговать камушками.

День тянулся далеко за полдень.  Мы отнесли ребёнку поесть.  Из окна выглядывала уже не я одна.  Выглядывали из своих окон соседи.  Удивлённые взгляды, как магнитом притягивал мой ребёнок, одиноко сидевший  весь день с палкой в руках на ведре у дороги и поджидающий покупателей.

К столику потянулся сосед из дома напротив, немолодой мужчина, отец давно уже повзослевшего сына.  У меня похолодело в груди.  Что ему скажет мой восьмилетний ребёнок?  Я очень надеялась, что цифры "сто" и "шестьсот" никоим образом в разговоре не всплывут.  Но Серёжка не растерялся.  Он поговорил с соседом, и тот вернулся домой с самым красивым камушком за четыре доллара, а восторженный ребёнок мне слово в слово пересказывал слова этого доброго человека: "Я никогда не видел таких красивых камушков, как у тебя." (Я была благодарна немолодому соседу от всего своего материнского сердца и вечером отправила в дом напротив Серёжку с нашими домашними яйцами).

Мимо прогуливалась с собачкой молодая пара.  Они тоже унесли с собой камушек за доллар.  Когда к вечеру возвращавшаяся с работы соседка остановилась у Серёжкиного столика и ласково попыталась убедить деточку, что такие вещи, никто не покупает, ребёнок ошарашил её ответом, что уже заработал одиннадцать долларов.  Соседка округлила глаза и в полном недоумении поехала домой.  Не менее круглые глаза были и у меня, когда ребёнок вернулся под вечер домой с "заработком". 

Я слышала, что люди умеют делать деньги из воздуха, но я никогда не думала, что дети могут их делать из камушков.  Желание у Серёжки оказалось что ни на есть детское - он видел в магазине машинку на пульте управления и очень захотел купить её.   Следом за желанием последовали действия в виде торговли так называемым  подручным материалом. Вера у ребёнка оказалась тоже детская.  Он ни минуты не сомневался, что сумеет продать камушки, чего нельзя было сказать о маме.  Меня грызли сомнения, у него была вера.  Я всё усложняла, он всё упростил до невозможности.  Я переживала, что обо мне скажут люди, тем более соседи.  А если не скажут, то подумают.  Серёжка ни о чём не переживал.  Он верил, что на его товар найдутся покупатели, когда с утра пораньше двигал столик к дороге.  Его не волновало, что камушки с улицы никто не покупает.  Он не утратил веры, когда к обеду не продал ни одного камушка.  Он не отчаивался, когда люди проезжали мимо, когда палило солнце, а количество камушков не уменьшалось.  Он просто сидел и ждал.  Он ВЕРИЛ. 

Может, ему незнакомы были ещё библейские слова: "По вере вашей да будет вам" (Матф. 9:29), но их знала я и у меня на глазах эти слова воплощались в жизнь... жарким днём... у пыльной дороги... через восьмилетнего ребёнка... который сидел с рукописным объявлением в руках и ждал покупателей на камушки. 

Хотите верьте, хотите нет, но в тот день я для себя твёрдо решила, что увидев однажды у дороги детей торгующих пусть даже камушками, я обязательно у них несколько  прикуплю... для укрепления не только их веры, но и своей.

"В то время ученики приступили к Иисусу и сказали: кто больше в Царстве Небесном? Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное..."

Евангелие от Матфея, 18 глава